Тобирама слышал, что брат пришёл. Или, скорее, почувствовал - его комната находилась в отдалении от остальных, так что звуки, доносящиеся из коридора или прихожей, фактически, не были слышны. Это обыкновение – ощущать - было заложено еще до рождения младшего. И называлось донельзя просто. Просто - кровное братство. Так зачастую каждый из них мог сказать, что чувствует брат, даже если они оба находятся за тысячи миль друг от друга. И судя по разгорающемуся внутри тревожному любопытству, старший, вероятно, не был настроен на общение. Или, скорее, был настроен, но только на определённого человека. Тобирама поморщился, поплотнее запахиваясь в домашнее юката, и бесшумно остановился напротив двери, ведущей в покои лидера.
Мадара... Ненавижу тебя за каждое посещение этого дома. За каждую проведенную здесь ночь. За каждое прикосновение к нему.
Он бесшумно толкнул дверь, догадываясь, что его не ждали, и не будут ждать. Да и что сказать в оправдание? Так и так, соскучился? А ответом будет только снисходительная улыбка и лукавый блеск в черных глазах... Нет, лучше не давать повода для насмешки. Тихо скользнув внутрь, Тобирама притворил дверь, спрятал ладони в широких рукавах кимоно и бегло оглянулся. Он давно здесь не был, где-то около года, а ничего так и не изменилось. Мельком Сенджу-младший бросил взгляд за окно. Уже стемнело, небо окрасилось в непонятный блеклый серый цвет, валил снег. Тобирама чувствовал себя уверенно при такой погоде, а обычную жару страны Огня часто не переносил, прячась в тени или сидя дома. Парень, прищурившись, повернулся к расстеленному посередине футону.
Неудивительно, что он не возвестил о своём возвращении. Сегодня, со всем этим снегопадом, денек явно был не из лучших...
Уже не сомневаясь, что сквозь полудрёму Хаширама услышал его, младший прошел к кровати и присел на край футона на колени. Более всего он боялся, что брат спутает его с Мадарой.
Он никогда не любил, как Хаширама произносит имя своего соперника - с восхищением, не без уважения. Как будто тот, кто носил это имя, был достоин почестей.
- Завтра твоя химе будет злиться из-за того, что ты не пришёл на ужин, - заметил Тобирама, протянув руку и осторожно касаясь разметавшихся по подушке смольных волос, мягко перебирая прядки. Губы затронула тень улыбки - уголки чуть-чуть приподнялись вверх, а глаза хитро блеснули, возвращая младшему неуловимые детские черты, почти исчезнувшие за все двадцать лет. - Жаль, что тебя тогда не было. Такой чудесный вечер выдался.

- Отото..я не в настроении...
Тобирама вздрогнул и резко отдёрнул руку, как если бы брат на него закричал. А порой и такой надменный тон казался хуже крика. Младший презрительно скривил улыбку и выдал низкий поклон, касаясь лбом пола и упираясь руками по обе стороны от головы.
- Прошу прощения, Хаширама-сама, - язвительно отозвался он. По полу ощутимо сквозило, так что он невольно поёжился и уселся немного более развязно, прижимая одно колено к груди и обвивая его рукой, сохраняя тепло. - Я не собирался читать нотации. Не мне тебя учить. Просто... просто хотел увидеть тебя. Так, помурлыкать пришел. Не слишком-то ты рад, я вижу?
Замёрз? Хм... Скоро согреешься. - младший стиснул зубы и отвернулся, бездумно глядя в одну точку, стараясь не выдавать свои мысли, которые читались сейчас по его глазам, как по раскрытой книге. - Как бы не столкнуться с Мадарой прямо тут.
Кратко передёрнув плечами, - мысль о встрече с любовником брата, пусть даже самая случайная, отнюдь не грела, - Тобирама встал, вытянул вперед руки, лениво потягиваясь, потом скрестил их на груди.
- Прости, что разбудил. Я тогда как-нибудь потом загляну... - Тобирама сощурился, - Когда настроение появится. Позволишь идти? - и он кивком указал на дверь.
Погорячился, пф... Он всё-таки действительно устал. Да никак я ревную? - только ответ впринципе не был нужен. - И еще как...

Ярость младшего Сенджу казалась почти осязаемой, впрочем, как и ярость самого Мадары. Видеть альбиноса в этой комнате, так рядом с Хаширамой Мадаре было просто до безумия неприятно. По выражению лица Тобирамы было отлично видно, что он просто горит желанием разбить Мадарское относительно смазливое лицо и стереть с его губ, наконец, эту похотливую довольную ухмылку. Ну, в данный момент все же недовольную.
"Он не посмеет поднять на меня руку. Как это скучно... Трусливый маленький Сенджу… слабый маленький Сенджу... Он ведь старше меня всего на два года. Но в бою один на один он, несомненно, проиграет. Почему Хаширама так любит этого слабака?"
Для Мадары, который уважал в людях лишь силу это было удивительно. Он и с Хаширамой спал только потому, что его восхищало его величие, его сила, его власть. Хаширама был сильнее, и эта сила не давала главе клана Учиха покоя, заставляя его тянуться к Сенджу как можно ближе, лететь как мотылек на огонь.
Даже своего младшего брата Мадара любил только потому, что тот был силен. И сейчас любил, даже после того как тот ослеп. Потому что в чем-то, в глубине души его поражал Изуна. Поражал тем, что жил вопреки всему. Мадара бы так не смог.
Учиха тихо зашипел, когда Тобирама стремглав бросился из комнаты, намерено задев его плече, после чего недовольно тряхнул головой, скидывая со встрепанных волос снег. Приглашающий жест Хаширамы он предпочел проигнорировать.
-Нет. Я хочу поговорить.

О том, что к Хашираме у него был очень важный разговор, Мадара вспомнил поздно. До этого мысли его были заняты лишь тем, что в эти холода он желает согреться. То ли лицо Тобирамы и его поведение послужило толчком к воспоминаниям, но сейчас далекоидущие планы Мадары вдоволь поразвлекаться с любовником в постели сменились планами поругаться с ним.
"Надо было решить этот вопрос завтра с утра. Ночи и так слишком коротки"
Но останавливаться Мадара уже не желал, ярость постепенно застилала разум, хоть внешне он и казался спокойным.
- Ты собираешь подписывать договор с Хьюга?
Глаза Учихи горели, он умудрился аккуратно вывернуться из под ласково прикосновения и уставиться на Хашираму немигающими активированными шаринганам. Вражда клана Учиха и клана Хьюга никогда не была ни дл кого секретом. Секретом было в основном то, почему это вражда разгорелась. Причина эта была никому не известна.
Ходили слухи, что клан Учиха возник из-за того, что девушка из клана Хьюга полюбила демона-ворона Тенгу. Из-за слияния ген Тенгу и Хьюга и получился шаринган. Тогда члены клана Хьюга, увидев что глаза некоторых детей обладают не бьякуганом ,а новой техникой, названной шаринганом  выгнали их из своих рядов. Но было ли это чем-то большим, чем обычной легендой, неизвестно.
То, что Хаширама собирался подписывать договор с Хьюга, бесило Мадару просто до ужаса. Потому что тогда договор пришлось бы подписывать и Учихам, а Мадара был против этого.

- Мы воевали с их кланом столько лет, и сейчас ты говоришь мне согласиться?!
В голосе Мадары четко слышались нотки ярости, которую он явно не собирался сдерживать. Происходящая ситуация явственно напоминала ему точно такую же, но несколько лет назад. Тогда он точно такой же фразой постарался усмирить старейшин своего клана и отказаться от договора с кланом Сенджу.
"Он все равно сделает по-своему"
- Хаширама... Если мне не изменяет память, твои родители погибли в битве с их кланом. И сейчас ты хочешь так просто забыть обо всем этом? Их клан... недостоин этого!
«Лучше было бы решить все эти вопросы завтра. Сдержать себя, сдержать свою ярость, послушаться и поверить что это действительно правильно»
Усмирить собственные эмоции. Самое лучшее, что он мог сейчас сделать.
- Ты уверен… Что это действительно правильное решение?

«Успокоиться и ничем не выдавать своего недовольства. В конце концов, он в чем-то прав. И он знает что делает. Когда-нибудь весь мир падет к его ногам. Но мне это не нужно. Весь мир у ног – это для него»
Ощущение теплого плеча Хаширамы рядом, близко. Недовольная улыбка, кривящая тонкие Учиховские губы. Чуть опустил веки, чуть скривил лицо.
- Отлично. Значит, мы подпишем этот договор.
Прошел мимо, склонился, разжигая огонь в цубо, и протянул над углями руки, грея их. Тонкие, бледные запястья. Хаширама великолепно знает, что на бледной коже Мадары появляются темные следы чужих пальцев, если сжать слишком сильно. Повернулся к нему, глядя в глаза своими черными, успев уже дезактивировать шаринганы. И взгляд Учихи обещал горячую, пылкую ночь.

Изгибается о тего касаний подобно фарфоровой кукле, опустив чуть подрагивающие веки. В цубо бушует огонь, но шум его сливается с шумом вьюги за подрагивающими створками седзи.
- Мне холодно.
Спокойно, как констатация факта. Аккуратно вывернулся из его объятий, отходя в тень, внимательно следя за ним темными глазами. Ему слишком приятно видеть Хашираму Сенджу у своих ног, перед собой, на коленях. Чуть улыбнулся, медленно опустился за низкий столик, заваленый документацией. Блики огня причудливо играют на его коже.
- Я хочу чаю, Хаширама.
Тянет время,намеренно дразня его. Веселые искры в глубине темных глаз. Искры _ненастоящего_ веселья.