- Трус, - отрезал Хидан, вскидывая голову. - Боишься меня? Тогда можешь валить на все четыре стороны, я за тобой гоняться по всему лесу не намерен. Я просто подожду, пока ты замерзнешь, и приду по твоим следам. По следам твоим приду, слышишь меня, морда твоя змеиная?? - Он сорвался на крик.
Стремление саннина избежать драки его бесило, вызывая желание немедленно покончить с этим. Тем не менее бессмертный убеждал себя, что не стоит пороть горячку - Орочимару не самый лучший противник для зимней ночи. Все-таки разница между дракой и погоней достаточно ощутима... Впрочем, жрец и побегать бы не отказался, хохоча и размахивая косой. Смущало то, что одежда была напрочь испорчена. С темнотой заметно похолодало и, отойдя от костра, Хидан ощущал это всей кожей.

- Я не собираюсь за тобой бегать. Спускайся и дерись как мужик, трус несчастный!
Хидан в сердцах сплюнул. Орочимару раздражал его все больше с каждой секундой. Это уже становилось личным.
- Я тебя не что с дерева - с того света вытащу, не беспокойся, белка хренова. Вечно ты убегать не сможешь, не та погодка.
Змеиного саннина хотелось схватить за шиворот и трясти, пока этот язвительный огонек в его глазах не погаснет. Прикасаться к нему было приятно, по-змеиному ловкий, он всегда ускользал из рук. Наверное, так же приятно будет впиваться пальцами в его жилистое горло, слушать, как он хрипит, слабо вырываясь...

Проводив Орочимару взглядом, Хидан сплюнул повторно и, мгновенно забыв о злости, неспешно вернулся к костру.
Сбежал... Впрочем, чего было еще ожидать?
Подняв с земли свои вещи и отряхнув, он скептически оглядел все по очереди и попробовал оттереть кровь снегом, после чего разложил поближе к огню - сушиться. Сидеть стало не на чем, а устраиваться голым задом на земле зимой не стал бы даже Хидан, так что он от нечего делать начал ходить кругами вокруг костра, раскручивая в руках косу и описывая немыслимые восьмерки. Когда это занятие ему надоело, он уселся на более-менее подсохшее место на плаще и вновь достал свою фляжку.

- Что за...!! - Сцепив зубы, Хидан рванулся, уже понимая, что это бесполезно - гибкие змеиные тела оплели его слишком плотно, едва позволяя дышать.
Секунду спустя он осознал, что вообще произошло.
- Орочимару, yariman! Что за нахер подлая натура - нападать изподтишка! Убери своих зверей, если хочешь нормально подраться!
Едва улегшаяся злость всколыхнулась в нем снова. Он и в самом деле не ожидал подлости, справделиво, как ему казалось, полагая, что саннин будет бороться скорее за свою чешуйчатую шкуру, чем за месть непонятно за что. Странно - Орочимару вроде бы всега отличался здравым умом... Хотя попал же он сюда непонятно как? Может, это вообще не Орочимару - кто знает, что случилось со старым змеем после ухода из организации, тем более что но вроде бы все-таки упокоился?

Что это?
Хидан был изумлен. Он много успел повидать - и биджуу, и прочих демонов, но змей поражал воображение. Даже идиоту было ясно, что сражаться с чем-то подобным бесполезно - хотя жрец попробовал бы.ю будь у него возможность хотя бы встать на ноги. Не будь он бессмертным, мог бы даже испугаться... Но сейчас в груди у него клокотала ярость. Не в силах осмыслить происходящее, он страстно желал лишь одного - взять верх, неважно каким способом. Даже будучи скованным по рукам и ногам, он ни секунды не оставался без движения, яростно выворачиваясь и рыча сквозь зубы.

Хидан тоже остановился, но оставался напряженным, готовый вывернуться сразу же, как почувствует слабину. Взгляд Змея он выдержал безупречно. Страшно не было по-прежнему.
- Собираешься меня есть? Подавишься.
Высвободив кончики пальцев правой руки, шиноби с силой сжал первую же змею, подвернувшуюся под руку - чешуйчатая шкура лопнула, скользкая плоть разорвалась, змеиная кровь потекла по запястью. Фанатик сжал руку в кулак, неотрывно глядя Змею в глаза.

- kisama, - глухо прошипел Хидан. Руку он так и не разжал.
Дай мне только встать на ноги, и я... Я не знаю, что я с тобой сделаю.
Жрец уже успел заметить, как движения твари с каждой секундой становятся медленнее, неувереннее, беспокойнее. Сложив в уме два и два, он пришел к выводу, что скоро Змей замерзнет - и тогда он... Воспаленный мозг выдавал варианты один за другим. Сейчас шиноби был беспомощен, но его грела мысль о том, что противник обречен, и что бы он ни сделал - это конец.

Хидан глубоко вздохнул и закрыл глаза.
yukata...
Все закончилось быстрее, чем он ожидал. Разорванное плечо саднило, но это была ерунда. Попробовав поднять руку, он обнаружил, что она еще немного слушается. Со стоном приняв почти вертикальное положение, шиноби уперся в землю той рукой, которая осталась цела, и огляделся. Костер почти погас, весь остальной пейзаж за пределами изрытой гигантским змеем площадки не изменился. Небо чуть-чуть посветлело - значит, скоро начнет светать...
Хидан разжал судорожно сжатый кулак, и змеиная кровь потекла на землю, сворачивая на глазах. Поспешно поднеся ладонь ко рту, жрец облизал пальцы и встал, оглядывая в поисках своего оружия. Теперь он чувствовал себя почти всесильным, хотя поврежденная рука была почти бесполезна.

Раздраженно поведя плечами, Хидан одной рукой выдернул свой плащ из-под комьев земли и накинул на плечи. Его гнев снова спадал так же резко, как и вспыхивал.
Обойдя вокруг погасшего кострища в поисках косы, жрец остановился над змеиным саннином, ничком лежащим на земле. Бесцеремонно подняв его за шиворот и убедившись, что тот без сознания, он разжал руку, вновь роняя бесчувственное тело на промерзшую землю. Мстить Орочимару, пока он в обмороке, Хидану не позволяла религия. Кровь за кровь имеет смысл, когда противник хотя бы условно может за себя постоять.
После четверти часа поисков коса все-таки была любовно извлечена из земли, отряхнута и протерта краем плаща. Плащу уже было все равно. Покончив с этим, Хидан отошел на десят метров вглубь леса и начал расчищать новое место для костра. Перед тем, как идти дальше, следовало поспать хотя бы несколько часов - хренов змей неплохо его задержал, но спать на холодной земле было совершенно невозможно.

Разведя костер, Хидан вновь скинул плащ и уселся на нем, бережно придерживая раненую руку и бездумно глядя в огонь. Несмотря ни на что, спать не хотелось. Вспомнилось, что его последний противник курил... и захотелось закурить самому, чтобы как-то занять время.
Ну хорошо, предпоследний, последний был для этого маловат. Красивые пальцы Хидана невольно сжались в кулаки - совсем слабо на правой руке. Казалось, она теряла подвижность с каждой минутой.
Плохо... Очень плохо.
Промаявшись до рассвета, жрец не выдержал и пошел подбирать Орочимару. Хотя тот и был весьма хреновым собечедником, молчание сводило фанатика с ума. Он то начинал молиться вслух, то впадал в состояние, немного похожее на сон, когда мысли из головы куда-то исчезали.
Змеиный саннин лежал там же, в той же позе, в которой Хидан его оставил.
- Надеюсь, ты еще не сдох, - вслух заметил жрец, устраивая одеревеневшее на холоде тело на здоровом плече.
Уложив Орочимару поближе к огню, Хидан не поленился сходить за его же поясом и накрепко связать шиноби, чтобы не повторять прошлых ошибок, а затем, поколеавшись, улегся рядом, согревая его своим теплом с другой стороны. Мысль о том, что саннин уже, возможно, мертв, была не самой приятной, но попробовать, во всяком случае, стоило.
В конце концов, если он умер, я точно узнаю об этом, когда он начнет вонять...

Живой...
Удовлетворенно улыбнувшись, Хидан теснее прижался к саннину. Его тело отогревалось до противного медленно, и жрец сам упел замерзнуть, хотя его это мало беспокоило.
И что же мне теперь с тобой делать?...
Горячая ладонь прижалась к груди Орочимару, прощупывая пульс. Сердце билось очень медленно, но все же билось.
Что стало с одеждой саннина - Хидан мог лишь предполагать. По-видимому, ее лоскутки сейчас усеивают землю в радиусе метров так десяти... Повезло только поясу, который хозяин не успел нацепить.
Куда девать попутчика, жрец еще не придумал, но просто выкинуть после того, как дважды буквально вытащил его с того света, вроде было жалко.

- Нет-нет-нет, - с изрядной долей злорадства прошептал жрец, убирая руку с груди саннина. - Развязывать я тебя не буду, с меня одного раза хватило.
Мучительные стоны Орочимару доставляли ему удовольствие. Хидан откровенно наслаждался беспомощностью того, кто не так давно стискивал его в своих кольцах, угрожая разорвать пополам.
Как все быстро может измениться...
Шиноби под боком дрожал, и это тоже было приятно. Жадный до боли сам, последователь Джашина не упускал возможности сделать больно кому-нибудь другому, и отнюдь не из альтруистских побуждений.

- Орочи... - мягко позвал фанатик, возвращая руку на прежнее место. Что ни говори, на ощупь он был на удивление приятным. - Что это было, мм?
Внятного ответа он в общем-то не ожидал, но ужасно хотелось поговорить. В конце концов, именно для этого он приволок сюда полуживого шиноби, который его только что чуть не угробил. Или не только для этого... Не особо скованный моральными принципами, Хидан ничуть не боялся признаться себе, что совсем не прочь вернуться к тому, с чего они начали. Его религия не только не запрещала, но и поощряла прелюбодеяние, и половая принадлежность объекта его не смущала. Мнимая беспомощность саннина очаровывала...

- И какого мужской половой орган я должен иметь с ним дело? - Спокойно продолжил Хидан, внешне никак не реагируя на то, как легко Орочимару освободился от узлов. - Если ты забыл, что обязан мне жизнью, так я напомню.
Осторожно высвободив одну руку саннина, Хидан зажал ледяные пальцы в ладони, понимая, что ему надо помочь согреться как можно скорее. Тащить его за собой еще куда-то ему абсолютно не улыбалось. Раз уж он все-таки не порвал Орочимару на клочки, стоило о нем позаботиться.
Черные волосы все еще пахли кровью, пылью и мускусом. .